Давно уже я ничего не воспринимал так болезненно, как падение иракского режима, и это очень странно: перед началом войны я симпатизировал отнюдь не Хусейну, а обоим его противникам - американцам и курдам. Я долго думал, что заставило меня переменить свое отношение к Саддаму, и пришел к выводу, что это (как ни странно это звучит) - трагичность его личности, так неожиданно выявившаяся в ходе иракской военной кампании.

   То, что пришлось пережить сейчас этому человеку - это яркое свидетельство того, что можно назвать "тщетой всего сущего". Несостоявшаяся империя Саддама Хусейна, как оказалось, была воздвигнута на песке - но ведь не более прочным основанием были наделены и другие мировые империи, самые мощные и долговечные. Каковы бы ни были наши планы и расположения, достаточно одного дуновения сквозняка судьбы, чтобы любые, сколь угодно величественные постройки рассыпались в прах.

   Если на Западе Саддама воспринимали как исчадие ада, то на Востоке он оценивался менее однозначно - многие воспринимали его непомерные амбиции всерьез. Президент Ирака видел себя "новым Навуходоносором", миссия которого заключалась в том, чтобы уничтожить Израиль, объединить арабский мир и создать империю, простирающуюся по крайней мере от Персидского залива до Средиземного моря. Вторжение в Иран было первым шагом на этом пути; Саддам попытался утвердиться в роли "рыцаря арабской нации" и "меча арабов". Эта война, как известно, осталась напрасным кровопролитием: подчиниться Багдаду иранцы не пожелали. Второй попыткой было поглощение Кувейта, на этот раз поначалу успешное. Оно вызвало мощную народную поддержку в арабском мире и крайнее беспокойство на Западе; последнее, как мы помним, вылилось в знаменитую "Бурю в пустыне", отбросившую Саддама на прежние рубежи. Но Хусейн не отказался от своих притязаний; казалось, он просто выжидал, выбирая удобный момент для начала новых завоевательных походов. На стол сотрудников американских спецслужб ложились странные фотографии, сделанные со спутников: судя по ним, Саддам затеял в Ираке обширное строительство, в том числе и подземное. Особую тревогу соответствующих органов вызывала строительная активность в Вавилоне, свидетельствующая о страстном стремлении диктатора восстановить древнюю столицу, с ее дворцами, храмами, висячими садами и укрепительными сооружениями. По некоторым сообщениям, которым отказывались верить даже в ЦРУ, Саддам намеревался восстановить, помимо всего прочего, и Вавилонскую башню - как символ единения народов под его властью.

   Но все эти попытки закончились тем же, чем и строительство подлинной, библейской Вавилонской башни - в один прекрасный момент все развалилось, как будто ничего и не было. За последнее десятилетие лихорадочная строительная деятельность испещрила поверхность страны гигантскими дворцами, под которыми возникли целые подземные города, расположенные на разных уровнях; но вот на границе Ирака показались простые техасские и манчестерские парни на танках, и бесплодность этих начинаний выявилась со всей очевидностью - Саддаму не помогли ни его многочисленные дворцы, ни секретные бункеры. Крупнейшая на арабском Востоке военная машина, сформированная и тщательно отлаженная Хусейном, сломалась в одно мгновение: миллионная иракская армия куда-то сгинула, а ее оружие американцы теперь, ссыпав в кучу, безжалостно давят бульдозерами.

   Однако само это неожиданное, но полное и почти бесследное исчезновение государственной машины Ирака наводит на мысль, что, может быть, никакой империи у Саддама и не было, а было одно только дурное пустословие. Мы живем в странную эпоху: сейчас так хорошо научились создавать видимость чего-либо, что настоящая реальность совершенно стушевалась перед этим напором красочных видений. Политическая пропаганда существовала всегда, и всегда она старалась увлечь человека целиком, воздействовать на целостное восприятие мира (с этой точки зрения идеологизированные общества очень удачно называют "тоталитарными"; последнее выражение как раз и означает "целостный"). Бесхитростный советский анекдот о политическом раздвоении личности ("вижу одно, а слышу другое") давно устарел - теперь уже те, кто занимаются "промыванием мозгов", с легкостью добиваются того, что объект их воздействия видит, слышит, чувствует и обоняет одно и то же - но совсем не то, что есть в действительности.

   Вместе с тем иногда те декорации, которые нас окружают, по той или иной причине сменяются другими - и тогда мы можем нащупать "швы", "стыки" той иллюзорности, которую так старательно для нас создают. Именно это произошло сейчас в Ираке - "картинка", навязанная нам Саддамом, вдруг сменилась другим изображением - разработанным уже не в Багдаде, а в Вашингтоне - и эта внезапная перемена повергла в полное недоумение наблюдателей во всем мире. "Куда девалась иракская армия, республиканская гвардия, тысячи танков?", удивляется иорданский инженер Тахсин Тауфик. "Если бы они сдались в плен или были бы уничтожены, их бы показали по CNN или BBC. Но мы не видим ни иракских офицеров в погонах, ни тысяч, ни даже сотен уничтоженных и тем более брошенных танков". Как ясно здесь выражена эта мысль: "реальность - это то, что показывают по CNN или BBC"; ранее реальность представала перед г-ном Тауфиком из передач национального иракского телевидения, и она почему-то выглядела совсем другой.

   Более того, даже те, кто во время этой войны находился в Ираке и мог своими глазами наблюдать то, что там происходило, воспринимал действительность не менее искаженно, чем те, кто видел ее по телевизору. Один из журналистов, выбиравшийся из Багдада вместе с российским дипломатическим корпусом, как известно, спохватившимся в последний момент и в результате обстрелянным американскими пехотинцами, так описывал увиденные по дороге иракские позиции: "Мы уже въехали в полосу обороны иракской стороны - там повсюду были противотанковые рвы, броневики, танки, орудия, замаскированные пальмами. На окраинах города - мощные укрепления, выкопаны рвы, канавы залиты нефтью". Мы уже знаем, что вся эта военная машина не сделала ни одного выстрела, и я не удивлюсь, если она попросту была бутафорской. Особую, почти дьявольскую изощренность этой бутафории придает то, что картонные танки и орудия Саддама были, по свидетельству очевидца, "замаскированы пальмами"; таким образом имитировалась не просто реальность, а "реальность в квадрате", реальность второго порядка.

   Саддаму и его специалистам по информационной поддержке удалось сделать свое дело: они почти убедили противника и весь мир в том, что Багдад станет тем местом, в котором захлебнется мировая американская гегемония. Погибающая иракская столица должна была превратиться в грандиозный урбанистический ад, в огромную могилу для американских солдат, защитников города и мирных жителей. Эта катастрофа апокалиптического масштаба должна была произойти под пристальным наблюдением мировых средств массовой информации, еще до начала войны занявших свои позиции в Багдаде. Но на восемнадцатый день кампании американская танковая бригада, подошедшая к столице, сделала дерзкий рейд в Багдад, и не встретила там никакого сопротивления - грозная иракская армия, стоявшая на подступах к столице и готовая, казалось, защищать ее до последнего, растворилась в воздухе.

   В тот же момент произошло и коллективное исчезновение иракского руководства, со всеми его министрами, генералами, идеологами, партийными лидерами и прочими представителями правящего аппарата. Сам Саддам Хусейн таинственно исчез сразу после авиаударов по правительственному кварталу Аль-Мансур. Первое, что приходит в голову - это то, что он там и погиб, но в Ираке сейчас меньше всего надо верить тому, что кажется простым и очевидным. По компетентному мнению британских спецслужб, ни одно из свидетельств смерти Саддама нельзя считать достоверным; есть рассказы очевидцев, утверждающих, что за пятнадцать минут до начала обстрела Хусейн и его свита покинули Аль-Мансур. Глава Иракского национального конгресса Ахмед Чалаби даже предположил, что свергнутый диктатор мог спрятаться в Тикрите, своем родном городе, но эта идея как будто не нашла подтверждения. Наконец, мелькали даже сведения, что президент Ирака по-прежнему находится в одном из багдадских бункеров, в сложной системе которых сам черт ногу сломит, не то что американские военные. Конечно, продовольствия и всего необходимого для жизни в этих подземных дворцах хватит до конца земного пути как Хусейна, так и всех его приближенных, но тогда картина вырисовывается совсем уж сюрреалистическая: наверху проамериканский Ирак с военной администрацией в столице - и диктатор со своим правительством, затаившийся где-то глубоко в земле под Багдадом.

   Комментарии к этой до предела странной кампании, поначалу державшиеся еще в рамках старой, "реальной" военной доктрины (соотношение сил, оснащенность оружием, боевой дух, превосходство в воздухе, растянутые коммуникации, партизанская тактика и т. п.), постепенно становятся более адекватными ситуации. Вот что было написано об этом в последнем "Эксперте" политическим обозревателем Искандером Хисамовым:

   "Обе стороны больше делали вид, что сражаются. Восторженно-испуганные журналистские реляции об "ожесточенных сражениях" и "шквальном огне", а в конце цифры потерь - "двое ранены, один танк получил повреждения" уже породили шквал анекдотов. Пока иракцы делали вид, что защищают свои Басру, то есть просто не покидали позиций при приближении иракских танков, эти самые танки тут же останавливались и ждали, пока арабы, не умеющие долго сидеть на опасном месте, сами не сдадутся или не уйдут.

   Приступая к операции, англо-американцы справедливо рассчитывали на непрочность режима Саддама Хусейна и слабость его армии. Сам Хусейн столь же обоснованно рассчитывал на неготовность противника к штурму городов и многочисленным жертвам и то и дело повторял ужасное слово "Сталинград". Все уже ждали, что в Багдаде прольются реки крови, а виртуальная гвардия Саддама выскочит в последний момент, как джокер из колоды, и всех победит. Но когда американские танки дошли до Багдада, тут-то и выяснилось, что никакого джокера нет, а все это блеф, миф и пиар".

   Есть ли вообще что-нибудь реальное в современном мире, или мы отныне обречены видеть вокруг себя исключительно "блеф, миф и пиар"? Любые войны во все времена были столкновением двух мифологий, двух идеологических систем (скажем, идеи имперского господства и идеи национальной независимости), и побеждал тот миф, который оказывался более ярким и убедительным. Но в том, старом мире еще оставалось какое-то место для случайности - реальность все же вносила свои, пусть небольшие коррективы в субъективную картину мироздания. Теперь уже до реальности, похоже, никому нет никакого дела; нам придется жить в том мире, который сочинят для нас политтехнологи в каком-нибудь департаменте по информационной политике - и находиться этот департамент будет в Вашингтоне. Впрочем, это еще не худший вариант - вряд ли наше существование было бы более приятным, если бы творцы нашего мира жили где-нибудь в Багдаде или Пекине.

Другие выпуски "Хроники", а также литературные произведения
Тараса Бурмистрова смотрите на его сайтах:
http://tbv.spb.ru,
http://www.cl.spb.ru/tb,
а также в библиотеке Мошкова
http://lib.ru/NEWPROZA/BOURMISTROV/