Иван Петрович Рыбкин, кандидат в президенты Российской Федерации, исчез вечером 5 февраля, ровно за полтора месяца до выборов. Приехав домой, он отправил водителя и охранника на дачу, после чего следы его потерялись. Жена кандидата Альбина вернулась домой около одиннадцати часов, но никаких признаков своего супруга в квартире не обнаружила. Оба мобильных телефона Ивана Петровича не отвечали, что вызвало у его жены резонное беспокойство. Подождав три дня, она подала в милицию заявление об исчезновении мужа, а уже на следующий день прокуратура Москвы, как-то очень поторопившись, возбудила уголовное дело по факту убийства политика.
    Шум поднялся страшный. Рыбкина искали едва ли не все российские спецслужбы: МВД, ФСБ и только что не ФСО.
    Но вскоре Иван Петрович нашелся сам: 10 февраля он позвонил из Киева и заявил, что никуда, собственно, и не исчезал. Вечером того же дня Рыбкин был уже в Москве, в объятиях разгневанной супруги.

   Внезапное исчезновение и столь же неожиданное появление известного политика породило множество версий по этому поводу, от "провокации спецслужб против оппозиционного кандидата" до "глупейшей PR-акции рыбкинских штабистов".
    Газеты и журналы, из тех, что поразвязнее, до сих пор иронизируют над "романтическим вояжем Ивана Петровича", утверждая, что "политики тоже имеют право на личную жизнь".
    "Кандидаты - они ведь как дети", пишет обозреватель "Власти" Дмитрий Камышев. "Видно, в детстве мамы забыли объяснить им кое-какие правила поведения в нашем безумном мире. Если в песочнице к вам подошла незнакомая тетя и предложила съездить с ней в зоопарк (в Кремль, в Киев), нужно вежливо отказаться, сказав, что единственная тетя, с которой вы готовы на все - это глава вашего предвыборного штаба. Если в дверь вашей квартиры позвонил незнакомый дядя, представившийся офицером ФСБ (слесарем РЭУ, восхищенным избирателем), следует, не трогая замок, объяснить ему, что дядя Аслан не велел вам открывать дверь, не сделав предварительно контрольного выстрела из гранатомета".

   Версии серьезных политологов были не более убедительны, чем предположения о "романтическом вояже". К комментированию ситуации были привлечены лучшие аналитические умы России, но все они, судя по их высказываниям, терялись в догадках, причем чаще всего почему-то совершенно нелепых.
    "Мне все это видится крайне несолидным и маловразумительным", сказал руководитель фонда "Индем" Г. Сатаров. "Иван Петрович не новичок в политике, он прекрасно знает, что такое президентская гонка, как надо себя вести. Не исключено, что это была спланированная акция. Не важно, что говорят, лишь бы говорили. План избирательной кампании мог предусматривать скандал".
    Другой политолог, президент фонда "Политика" В. Никонов, однако, отверг эту версию: "Зная Ксению Пономареву (главу предвыборного штаба Ивана Рыбкина - ТБ) как пиарщика, могу заявить, что это на нее непохоже".
    "Я до последнего момента не исключал никаких вариантов", продолжил он, "но теперь думаю, что мы имеем дело с элементарным загулом. Этот же вывод можно сделать по высказываниям его жены после возвращения Рыбкина, свидетельствовавшим о ее искреннем удивлении".
    Впрочем, в противоположных мнениях тоже недостатка не было; как твердо заявил экс-директор ФСБ Н. Ковалев: "Это пиар-проект Ксении Пономаревой. Это ее стиль, ее подходы. Эта глупая затея у меня вызывает гомерический смех. До какого уровня нужно дойти, чтобы исчезнуть и не оставить телефона жене?"

   В другом лагере нашей общественно-политической мысли, в стане демократов и правозащитников, никаких сомнений и колебаний уже не наблюдалось: всем было ясно, что похищение Рыбкина - дело рук российских спецслужб.
    "Его задержали агенты ФСБ, приволокли куда-нибудь на конспиративную квартиру", горько и взволнованно говорила на "Эхе Москвы" Валерия Новодворская. "Я думаю, что на него было оказано давление, что его запугивали, требовали, чтобы он отказался от критики президента, чтобы перестал говорить о независимости Чечни. В качестве альтернативы, я думаю, предлагали смерть".
    Хотел бы я послушать, как звучат такие предложения, да еще "в качестве альтернативы"! "Операцией спецслужб" назвал исчезновение Рыбкина и А. Гольдфарб, глава "Фонда гражданских свобод".
    К сожалению, наши уважаемые правозащитники так и не пояснили, зачем властям надо было устраивать такую суматоху вокруг кандидата, рейтинг которого в любом случае не поднялся бы выше одного процента.

   Это сделала за них Анна Политковская, обозреватель "Новой газеты".
    Сначала она поделилась своими впечатлениями от внешнего вида и поведения Ивана Петровича после приезда, и впрямь довольно непрезентабельного: "Сквозь поток невнятных деталей, сквозь постоянное соскальзывание с темы на тему, сквозь систему сложных ассоциаций, обрывая и теряя нить беседы, господин Рыбкин севшим, как будто подавленным голосом, с вяловатыми интонациями (казалось, что от сухости во рту даже язык заплетался), иногда выдавал отдельные подробности происшедшего, которые никак не укладывались в схему обычного вояжа к друзьям. Поздним вечером 10 февраля, по прилету с Украины, перед телекамерами предстал явно не тот, кто звонил бодрячком всего пару часов назад из Киева - измученный, измочаленный Рыбкин с неподвижным лицом. Так выглядят неупотребляющие люди после психотропов... Что же было на Украине? И где это было?"
    Потом г-жа Политковская напомнила читателям о каких-то разоблачениях, которыми в ходе предвыборной кампании грозил кандидат в президенты. "Рыбкин стал превращаться в опасную для Кремля боеголовку с компроматом. Но каким именно? Вот в чем был вопрос. Какую порцию его прогнозировать? Через прямой эфир? Немонтируемые дебаты?"
    Не удержусь здесь от того, чтобы сказать два слова о стиле самой г-жи Политковской: поток бессвязных деталей, которыми она изъясняется, ничем не хуже того, что "выдавал" Рыбкин на пресс-конференции; это ее естественная речевая манера, прибегать к психотропным препаратам нет необходимости.
    "Вот для чего могли быть нужны психотропы", продолжает Политковская, "чтобы человек выболтал все. Надо полагать, Рыбкин и сам не знает, что рассказывал "в Киеве" в эти дни. Да и кому рассказывал, каким "друзьям" тоже".
    Заканчивается статья, как обычно, эффектной риторической концовкой: "Что это? Где мы? В какой новой политической реальности мы оказались 11 февраля?"

   Но все это меркнет перед тем, что поведал главный герой этой истории, Иван Петрович Рыбкин, когда решил рассказать в прямом эфире, что с ним происходило в эти дни. Первые его объяснения ("Имею же я право на два-три дня личной жизни! Я часто бываю в Киеве, мы с друзьями гуляем по улицам, тем более что в эти выходные там была хорошая погода") решительно никого не удовлетворили.
    Надо сказать, что интервью Рыбкина, вместо того, чтобы развеять эту неудовлетворенность, ее еще усилило.

   "Пять дней о вас ничего не было известно", спрашивает журналист. "Давайте попробуем восстановить картину этих пяти дней. Что случилось в прошлый четверг между 20 и 23 часами?"
    "Я езжу очень часто", отвечает Рыбкин. "И должен прямо сказать, испытываю очень пристальное внимание при своих переездах. Это мне так надоело! Есть даже более емкое слово, обрыдло! Я иногда даже выделывал такие шутки: брал билет на самолет, сажал своего дворника вместо себя, и тот ехал в Шереметьево. А сам садился за руль и ехал в противоположном направлении, туда, куда мне нужно было поехать. Некоторые люди передвигаются, зная мой маршрут, поселяются в тех же самых гостиницах, сопровождают меня. Даже тогда, когда я не знаю маршрута, я могу быть уверен, что за мной путешествуют. Выписываюсь из гостиницы - выписывается человек. Я еду в аэропорт - человек едет в аэропорт. Я беру билет на Москву - берет человек билет на Москву. Это продолжается два года, по сути. И поэтому я иногда лечу и еду, мало кого предупреждая. В этот раз приехал, оставил фрукты супруге, деньги, оставил свой пиджак, другой взял, и поехал поездом в Киев по простому паспорту".

   Шизофрения, вы скажете? Мания преследования? Как-то странно выглядит, что человек, ранее казавшийся вменяемым, долгие годы занимавший важные государственные посты, вдруг внезапно оказался сумасшедшим. Но притворяться так, по-моему, невозможно; я не специалист, но, мне кажется, интервью Рыбкина можно печатать в учебниках в качестве классического образца душевного расстройства.
    "Что помешало вашему возвращению в Москву?", спрашивает журналист у Ивана Петровича.
    "Мы засиделись допоздна. Разговор шел подробный, времени не хватало. Потом я начинаю смотреть украинское телевидение, и вдруг узнаю об этом страшном несчастье, жутком буквально. Я услышал размышления о себе. Что-то происходит непонятное, что я вроде бы пропадаю. Это меня сразу насторожило. Думаю, где я пропадаю? Я вроде бы не пропадаю. Дай, думаю, переночую, задержусь. Дальше все это дело нарастает. Вдруг слышу, что начинают в это дело вклиниваться специальные службы - МВД, МУР, охрана порядка, РУБОП".
    "Но это же естественное положение дел", перебивает его собеседник. "Эти структуры должны заниматься поисками людей".
    "Совершенно правильно вы говорите", отвечает Рыбкин. "Но я слышу, что и ФСБ подключилось! Я недавний куратор наших спецслужб. Я был сослан на чеченскую войну (sic! - ТБ) и попутно был секретарем Совета безопасности. И я знаю возможности специальных служб. И вдруг я слышу, что меня ищут! В общем, я почувствовал себя некомфортно". "Тревожно?" "Очень тревожно. Звонить в этой ситуации? У меня были разные тяжелейшие размышления. Поведение моих собеседников иногда меня настораживало, тем более они менялись вдруг почему-то, даже в той квартире, где я был. Я решил в какой-то степени переждать, но чувствовал, что это может кончиться для меня достаточно прискорбно".
    Чтобы сделать клиническую картину окончательно полной, Рыбкин разбавил эти бредовые речи отдельными элементами своей предвыборной агитации, показывающими, что мания преследования у него органично сочетается с манией величия: "Я имею право. Пятнадцать последних лет отдавал я свои силы, чтобы выстраивать новую демократическую Россию в бореньях и одоленьях, пережив короткую и яростную гражданскую войну в центре Москвы, после этого найдя общий язык с Борисом Николаевичем Ельциным, меморандум о согласии разработав, который столь яростно сейчас попирается".

   Интервью Рыбкина, прозвучавшее на "Эхе Москвы", окончательно поставило в тупик политических комментаторов. Их версии приобрели после этого тоже особый лихорадочный оттенок (безумие, как известно, заразительно), причем в них настойчиво повторялась одна и та же фраза: "И тут произошло что-то, чего мы не знаем".
    Догадки по этому поводу строились уже самые абсурдные, так что я только диву давался, знакомясь с фантазиями наших аналитиков.
    По-моему, в истории с Рыбкиными произошла очень простая вещь, которая казалась мне настолько очевидной, что я даже не стал о ней писать в своей "Хронике". Но так как до сих пор, насколько я знаю, вслух это не было произнесено, я хотел бы предложить эту свою реконструкцию событий.

   Как известно, Рыбкин - это кандидат Березовского. С самого начала он действовал по его инструкциям, раскручивался на его деньги, печатал свои открытые письма в его изданиях. Когда Рыбкин пропал, первое, что пришло в голову всем заинтересованным (и посторонним) лицам - это то, что исчезновение этого политика входит в замысел Березовского. Неудивительно, что после этого очень быстро зашевелились все наши спецслужбы.

   В мае 2001 года депутаты Думы Владимир Головлев и Сергей Юшенков (оба - фракция "Союз правых сил"), погостив у опального олигарха во Франции, неожиданно заявили, что они выходят из СПС и организовывают "подлинно оппозиционную партию", получившую название "Либеральная Россия". Наряду с двумя основателями в нее вошел и сам Березовский. Что было дальше - я не буду пересказывать в подробностях, повторю только деликатную фразу одного из комментаторов, что "все политические проекты Березовского связаны с экстремальным риском".
    Головлев был застрелен в августе 2002 года, когда он прогуливался с собакой неподалеку от дома. "Мое мнение таково", говорил тогда оставшийся в живых сопредседатель "ЛР" Юшенков, "убийство Головлева - это расправа по политическим мотивам. Это предупреждение партии - и уже не первое. Но хочу подчеркнуть: это напрасные старания - "Либеральную Россию" не запугать". Эту фразу я процитировал по ссылке из "Яндекса", первой ссылке, которая выпадает по запросу "головлев юшенков либеральная россия".
    Это горькая ирония - дальше там идет длинный список ссылок по делу уже самого Юшенкова: он был убит в апреле 2003 года. Тремя месяцами позже "Либеральную Россию" возглавил Иван Рыбкин.

   Когда Иван Петрович исчез, всех, как гром, поразила одна и та же мысль: это не что иное, как простая двухходовка Березовского - раскрутить кандидата как самого непримиримого критика режима, намекнуть на страшные разоблачения в случае его прихода к власти и затем удалить с политической сцены (будем тоже выражаться аккуратно). Свалить это прямо на Путина и его спецслужбы, конечно, не удастся, но скандал в любом случае будет оглушительный.
    В конце концов, выборы с трупом и выборы без трупа - это большая разница.
    А уж на Западе-то как взвоют от радости! И так уже тамошние газеты в дни пропажи Рыбкина обрушили на читателя залп язвительных статей, да не простых, а редакционных, на первой странице.
    "Несбыточная мечта о нормальном партнере по имени Россия" (Die Presse, Австрия),
    "Политический фарс" (Herald Tribune, США),
    "Кривобокая российская политика" (New York Times, США),
    "Подозрение падает на Путина" (Guardian, Великобритания).
    Им, конечно, все равно, какую собаку на нас повесить - лишь бы что-нибудь повесить.

   Всеобщая убежденность в том, что Рыбкин не просто исчез, а покинул сей бренный мир, последовав за двумя своими коллегами, была просто поразительна. Прокуратура, как мы помним, сразу завела дело об убийстве, средства массовой информации бросились готовить некрологи, а Борис Березовский некоторое время купался в лучах славы, которой ему сейчас так не хватает.
    Но все это было ничто по сравнению с тем, какое впечатление этот фокус оказал на Путина. Ради этого, собственно, все и замышлялось. Если бы инициатор этого дела задумал уничтожить Рыбкина, он сделал бы это, не задумываясь - тогда не стоило бы и возиться с таинственным вояжем в Киев.
    Но это не входило в его планы, ему хотелось только проверить нервы Путина. Это была просто шутка. В Лондоне у нас сидит большой шутник.
    Она, эта шутка, очевидно, довела Путина до бешенства, и только его железная выдержка разведчика позволила ему сохранить лицо и не сорваться с каким-нибудь эмоциональным заявлением перед телекамерами.
    Путин промолчал, и правильно сделал.

   Что же касается Ивана Петровича Рыбкина, то он, наверное, был посвящен в общий замысел лондонского комбинатора, но не знал деталей и не выдержал этой "игры вслепую".
    Никаких следов психотропных препаратов в его крови не было обнаружено, это показала экспертиза в Лондоне, где он сейчас находится. Но эти четыре дня в Киеве дались Рыбкину нелегко, раз он был в таком состоянии после своего возвращения. Еще бы, ему можно только посочувствовать.
    В многочисленных проектах Березовского, этого гения интриги, никто никогда не знал до конца, кому какая уготована роль и как эта роль может перемениться в будущем.
    На великой шахматной доске российской политики Березовский долгое время был главным игроком, ухитрявшимся двигать даже такими тяжелыми фигурами, как Ельцин и Путин.
    Что уж говорить о Рыбкине, которого Борис Абрамович в свое время сделал секретарем Совета безопасности, а однажды чуть не продвинул в премьеры!
    Когда Рыбкин стал главой "Либеральной России", самая ерническая из московских газеты сострила: "Долог и тернист был путь Ивана Петровича к либерализму - он успел побывать коммунистом, аграрием, входил в состав Социалистической партии Подберезкина (для тех, кто не в курсе, поясню, что это не кличка, а фамилия политика - ТБ)".
    Исполнительный Рыбкин послушно соглашался на любую роль, придуманную для него Березовским, и не выдержал только одной - быть трупом.
    Сейчас как будто все обошлось, но на месте Рыбкина я не стал бы играть в такие игры с Борисом Абрамовичем ни за какие деньги.

Другие выпуски "Хроники", а также литературные произведения
Тараса Бурмистрова Вы можете увидеть на его сайте в интернете:
http://tbv.spb.ru,