"Революция не может стоять на месте.
Она либо идет вперед, либо идет назад".
    Карл Радек - Льву Троцкому (1926 год)

    В конце 70-х годов Владимир Высоцкий сказал, как отрубил: "Влиянье наше на планете особенно заметно вдалеке, в общественном парижском туалете есть надписи на русском языке". И он оказался прав. Через полтора десятка лет после того, как была пропета эта знаменитая песня, когда московский асфальт только-только успел остыть от августовского противостояния 1991 года, французский художник Ив Круа бросил мне, восторженно повествующему об обороне Белого дома: "Возможно, вы обрели свободу. Но мир потерял надежду".

    Пока существовал СССР, человечество находилось в состоянии некоторого равновесия. Две системы организации власти оказывали друг на друга давление и вынуждены были казаться менее людоедскими. Нет смысла сейчас вспоминать, сколь многого мы достигли благодаря тому, что Леонид Ильич Брежнев согласился на подписание Хельсинкских соглашений. Но и на Западе жизнь совершенно переменилась под влиянием коммунистической опасности, горячего дыхания СССР за спиной. Как быстро все это исчезло в 90-е годы - народная дипломатия, жесткая и глубокая музыка, призывы к открытым границам, терпимость к инакомыслию, разговоры об общечеловеческих ценностях. Герой, сокрушивший дракона, на наших глазах покрывается панцирем и изрыгает огонь. Старая сказка, вечная история...

    Как ни странно, слова о всемирно-историческом значении Великой Октябрьской социалистической революции не кажутся нынче пустой пропагандой. На протяжении всего страшного в своих преступлениях и упоительного в своих победах двадцатого века люди на земле имели политически подкрепленную возможность выбора. Советский Союз финансировал коммунистические партии и национальные движения, и карта мира оказалась перекроена. Левый марш гремел по континентам, и едва ли не самые обеспеченные художники Запада Джон Леннон и Йоко Оно посвящали музыку герою рабочего класса.

    Возможно, чешский писатель Милан Кундера и прав, левый поход закончился где-то на границе Вьетнама и Кампучии, где изумленные европейцы узрели чудовищные картины полпотовских зверств, но этот страшный опыт никого не научит, потому что существовать между банковской конторкой и супермаркетом ничуть не лучше, чем лежать с раскроенным черепом в азиатском окопе.

    СССР рухнул, демократическая Россия пока только собирается с силами, и неизвестно, какую будет играть роль в политическом раскладе ХХI века, Запад принял совершенно новый для себя исламский вызов, но революция не останавливалась ни на минуту. Она ищет иных форм и молодых сторонников, которые способны оказаться и страшнее, и эффективнее, и честнее породивших их некогда большевиков.